С самого первого часа
В сорок пятом году повсюду на немецкой земле, где люди освободились от
власти фашизма, параллельно с другими жизненно необходимыми работами начинались
поиски спрятанных нацистами культурных ценностей.
На западе Германии и в Тюрингии это не вызывало особых осложнений: во
множестве замков, древних крепостей и монастырей с погребами и подземельями существовали
вместительные хранилища — в них среди экспонатов из немецких музеев обычно обнаруживали и произведения
искусства из оккупированных стран. В конце войны немецкие войска практически не оказывали здесь
сопротивления армиям союзников, отсюда не особенно стремились переправлять награбленные ценности в другие
места, да и разрушения на Западном фронте были не очень велики.
В восточных областях Германии — иное дело.
На Восточном фронте фанатичное сопротивление продолжалось «до последней
капли крови» — до самого дня полной и безоговорочной капитуляции. Это привело к
колоссальным разрушениям. Обширные территории превратились в зоны выжженной земли. Если ценности не удавалось
переэвакуировать, их взрывали или сжигали. Некоторые хранилища погибли в ходе боев. Множество
ценных произведений было разграблено при попытках эвакуации, при бомбежках,
после пожаров и т. п.
Как только отодвигался фронт, чрезвычайно активизировался черный рынок.
Беззастенчивые дельцы выменивали у местного населения — за продовольствие и одежду — разнообразные
произведения искусства по бросовой цене. Все это текло на Запад, в руки международных
спекулянтов, и приносило баснословные барыши. С черным рынком начали борьбу советские оккупационные
органы.
По приказу Советской военной администрации в Советской оккупационной зоне
вскоре возобновили работу немецкие музеи. В них провели инвентаризацию и учет
сохранившихся музейных фондов. В то же время провели проверку на право владения
тем или иным произведением. Так очень быстро удалось выявить множество
произведений искусства, похищенных из Польши и Советского Союза. Вместе с
ценнейшими немецкими коллекциями из разрушенных музейных зданий эти ценности
были вывезены в СССР на реставрацию (и на временное хранение — в тех случаях,
когда не удавалось установить правомочного владельца).
В конце 1945 года в Советской оккупационной зоне было создано немецкое
Центральное управление по народному образованию во главе с коммунистом Паулем Ванделем. Руководство
отделом изобразительного искусства поручили искусствоведу Герхарду Штраусу.
Теперь перед уже знакомым нам Г. Штраусом встали две важнейшие и
взаимосвязанные задачи: координация поисков похищенных нацистами ценностей и предотвращение
разграбления правомочных владений немецких музеев. И именно теперь, в начале 1946 года, в Советской
оккупационной зоне начались работы по розыску Янтарной комнаты.
Г. Штраус, как мы помним, побывал в Кенигсберге перед тем, как советские
войска начали штурм крепости. Ему не удалось повидать заболевшего А. Роде,
бывшего директора, однако от кого-то из коллег он узнал, что транспорт с
Янтарной комнатой благополучно добрался куда-то восточнее Герлитца. В 1946 году
Г. Штраус проверил все транспортировки из Кенигсберга и Восточной Пруссии в
Восточную Саксонию; нашли множество вещей из Польши и кое-что из Советского
Союза, но никаких подтвержденных фактами следов Янтарной комнаты. Возможно,
Герлитц был всего лишь промежуточной станцией?
Вскоре после образования ГДР Герхарда Штрауса пригласили в Калининград.
Правительственная комиссия СССР обсуждала здесь возможные пути розыска Янтарной
комнаты. Вместе с профессором Барсовым Г. Штраус вел раскопки в руинах
Кенигсбергского замка.
Вернувшись из Калининграда, Г. Штраус получил официальное правительственное
задание возглавить поиски по всей территории ГДР. И началась гигантская работа: было
обследовано 921 крепостное и замковое сооружение, многие тысячи зданий, штольни и подземные сооружения,
собраны свидетельские показания массы людей. Результаты поисков в ГДР в 1950 году как будто
подтверждали версию о том, что Янтарная комната осталась в Кенигсберге. К сожалению, эти надежды не
оправдались.
В июле 1958 года газета «Калининградская правда» опубликовала подробный
рассказ об истории Янтарной комнаты и о ее поисках. Затем последовала
публикация в журнале «Фрайе вельт» — первая за пределами СССР. Она вызвала
множество откликов: в ГДР, в ФРГ и в других странах.
В потоке корреспонденции в редакцию поступили два письма, оказавшиеся
особенно важными,— к ним мы вернемся ниже. А пока отметим: именно в тот момент
коллеги, объединенные поисками Янтарной комнаты, осознали, что совершают своего
рода методологическую ошибку.
Поиски в Калининграде и его окрестностях, на севере Польши, в ГДР и ФРГ
основывались исключительно на показаниях очевидцев. Субъективность человеческих оценок, сплав
реального и предполагаемого, домыслы и фантазии, не говоря уже о намеренной подтасовке фактов (а с
подобным тоже приходилось сталкиваться),— все это толкало исследователей к бесчисленным проверкам и
перепроверкам и иногда так запутывало дело, что терялись все концы. Стало ясно:
для успеха поисков нужно было прежде всего хорошенько разобраться в системе фашистских грабежей и определить
участников тех или иных операций, в первую очередь тех людей, кто держал в
руках основные рычаги.
Поскольку странствия Янтарной комнаты начались в конце войны, мы и
обратились к этому периоду. И выяснили, что документов катастрофически не хватало. Мы изучили материалы
Нюрнбергского процесса, аналогичных судебных процессов, архивы ГДР и других государств, где
хранились документы фашистских государственных, хозяйственных и партийных органов, вермахта и некоторых
других. Прошли годы, прежде чем нам удалось из множества разрозненных фактов и
обрывков создать мозаичную картину, отразившую систему, по которой действовали
гитлеровцы, грабя другие народы.
Так, в частности, мы выяснили, что, хотя хранение похищенных произведений
искусства и возлагалось на музеи, транспортировкой имущества музеи заниматься не могли: у них не было
транспорта. А располагали транспортными средствами — и использовали их по назначению — специальные
подразделения «культурграбителей», такие, как спецкоманда СС и «Штаб Розенберга».
В январе 1945 года в подчинение Гиммлера перешла большая группа войск на
гигантском участке фронта, включавшем Восточную Пруссию. Поэтому вполне возможно, что Янтарную
комнату, для которой в тот момент изыскивались транспортные средства, «прихватили» эсэсовцы Гиммлера.
Неоднократно пытался заполучить Янтарную комнату и начальник «Штаба
Розенберга» Г. Утикаль (Герхард Утикаль (род. в 1912 г.) по распоряжению
Розенберга руководил «Штабом рейхсляйтера Розенберга». С 1940 года занимался
систематическим разграблением оккупированных областей под предлогом необходимости
использовать данные предметы культуры и искусства в идеологических целях.
Принимал участие в создании золотого запаса и хранилища для него: золото
предназначалось для восстановления нацизма после войны. Под начальством Утикаля
«Штаб» стал крупнейшей организацией «культурграбителей», подмяв многих
конкурентов. После 1945 года Г. Утикаль живет в ФРГ.). (Когда американские
следственные органы допрашивали Утикаля, он сказал, что попытки его «Штаба»
получить Янтарную комнату натолкнулись на категорический отказ Коха. Однако
гамбургский еженедельник «Цайт» утверждал, будто располагает документом из
архивов «Штаба», датированным маем 1945 года, на котором есть собственноручная
запись Розенберга о том, что он спрятал Янтарную комнату, чтобы использовать ее
в послевоенных переговорах для нажима на СССР. Если такой документ
действительно существует (и если это не фальшивка), то в архивах Розенберга и
его «Штаба» могут быть сведения и о том, где она спрятана.
Сведения об эвакуации Янтарной комнаты могли быть и в архивах учреждения,
которому подчинялся Кенигсбергский музей,— Управления замков и парков. Мы старательно искали
архивы этого управления, но никак не могли найти. Пока наконец не выяснили
следующее.
Управление во главе с директором Галлем оставалось в Берлине, когда город
заняли советские войска. Перед директором была поставлена задача навести порядок в своем хозяйстве и
доложить, какие произведения сохранились. Однако 20 февраля 1946 года директор Галль бежал
на Запад, прихватив с собой все архивные материалы управления. Известно, что он вскоре стал
директором Баварского государственного управления замков, садов и озер, потом профессором в
Мюнхенском университете. Умер он в 1958 году, спрятав или уничтожив документы,
которые могли пролить свет на судьбу многих замечательных произведений.
Еще один адрес, где след Янтарной комнаты можно найти с вероятностью в сто
процентов: архив партийной канцелярии. К огромному сожалению, мы до сих пор
располагаем лишь малой частью документов, связанных с деятельностью Бормана,—
это документы, «проходящие по другим инстанциям». Весь архив гитлеровской
партканцелярии продолжает числиться исчезнувшим, несмотря на веские
доказательства того, что он уцелел...
Продолжают оставаться закрытыми крупные архивы нацистов, которые хранятся в
Александрии под Вашингтоном, в Лондоне и Кобленце. Они закрыты для ученых на том основании,
что это, дескать, необходимо для защиты еще живущих... Обоснование говорит само за себя! Было
бы, разумеется, нелепо сидеть сложа руки в ожидании, пока нам разрешат проникнуть в
государственные тайны. Оставалось
одно: идти открытыми путями.
Keine Kommentare:
Kommentar veröffentlichen